интервью — Нелли Холмс
22 января 2021 г.
Нашу новую рубрику «Интервью» будет вести на постоянной основе Нелли Холмс, голливудский корреспондент, член жюри премии Golden Globe Awards. На ее счету задушевные беседы с такими актерами, как Анджелина Джоли, Джордж Клуни, Кейтлин Дженнер. Она сотрудничала с Vogue, GQ, Snob, The Rake, The Hollywood Reporter, Tatler и теперь будет писать колонку о том, чем дышит главный символ индустрии развлечений в США, для The World Bridge.
У слова «лицедей» есть два значения, второе связано с особенностью профессии актера — играть других, меняя личность так, чтобы зритель им верил. Но кто же тогда тот человек, который заставляет нас плакать и смеяться? «Актер — это тот посредник и сосуд, через который персонаж открывается публике», — говорит Робин Райт нашему корреспонденту Нелли Холмс. Но после интервью остается тепло и симпатия к человеку, который снял для нас все маски.
Нелли Холмс: Жизнь имитирует искусство, и когда ваша героиня Клэр Андервуд стала президентом США, мы задумались: а может ли женщина возглавить Америку в реальности? Пока такого не случилось, но Камала Харрис уже стала первым вице-президентом в истории страны. Поработав в таком политическом шоу, как «Карточный домик», насколько важным вы это считаете?
Робин Райт: То, что произошло вчера, бесспорно, революционно. Я думаю, мы с трудом перетерпели эти четыре года. Я думала сказать, как в той поговорке, мужественно улыбались и терпели, но улыбок-то не было, а был только тяжкий труд. Наконец-то время пришло! И люди считают, что давно должно было прийти. Нам очень нужны умные, здравомыслящие и умеющие сочувствовать люди, чтобы обезвредить эту политическую мину. И это надо сделать обязательно!
Н.Х.: «Карточный домик» — выдуманная история, и вся ее прелесть в разоблачении политических безобразий, манипулирования и коррупции. Но когда все это стало реальностью, всем было совсем не до смеха. Насколько пугающе это выглядело для вас как американки?
Р.Р.: Пугающе — то самое слово, которое в этом случае нужно использовать. Было страшно видеть, что все это происходит в Белом доме за год до реальных событий. Сценарий к тому моменту был уже написан. Наши сценаристы по мере выстраивания сюжетной арки того, каким будет следующий шаг Клэр Андервуд и кто попытается ее переиграть, ежедневно консультировались у советников, работавших в Западном крыле при администрациях Буша, Клинтона и Обамы. Эта макиавеллиевская тональность должна была присутствовать в каждом эпизоде: кто-то пытается забраться на следующую ступеньку «политической стремянки», а она сбрасывает его вниз, причем весьма мелочными и нечистоплотными способами. Если какие-то сюжеты сценаристам казались слишком уж нелепыми, они спрашивали советников, могло бы такое произойти в реальности или нет. И почти всегда те отвечали: «Хоть это и выглядит полным абсурдом, но да, такое вполне могло бы случиться на самом деле». Это происходило довольно часто, а бывало, что сценаристам приходилось переписывать текст буквально в последнюю минуту перед съемками, поскольку было известно, что через семь месяцев после события фильм выйдет
на платформе «Нетфликс». А затем все так и случилось, как будто Трамп решил воплотить наши великие идеи в жизнь.
Н.Х.: «Карточный домик» был вашим режиссерским дебютом. Почему вы сделали этот шаг?
Р.Р.: Я уже давно хотела заняться режиссурой, но долго не чувствовала себя готовой, так сказать, с головой броситься в этот омут. Сначала я хотела накопить знаний и сил, чтобы заговорить об этом вслух. Вот почему я каждый день потихоньку подходила к нашему оператору и его первому помощнику, чтобы посоветоваться с ними. Я спрашивала их об использовании линз, правильном поведении в кадре и все такое. Как помните, в «Карточном домике» мы должны были строго придерживаться весьма специфического стиля, разработанного Дэвидом Финчером. На самом деле для меня это было замечательное начало, поскольку я очень много узнала о том, как делается кино, и режиссировала четко структурированным образом. В итоге я просто заболела режиссурой и поняла, что мое время настало. У меня была самая лучшая поддержка на свете — просто обалденные члены
моей киносемьи. Все хотели, чтобы у меня всё получилось наилучшим образом. Излучая оптимизм, они подбадривали меня: «Робин, раз ты уже давно хочешь этим заняться, то вперед! Делай! К тому же ты, по сути, и так уже давно режиссируешь сцены, в которых играешь. И что тебе мешает взять да и встать уже позади камеры и скомандовать: “Мотор!” Попробуй!» Конечно же, я жутко боялась, но команда была мне опорой. Это было потрясающе! Вот так я и влюбилась в это дело всей душой! Когда шоу подошло к своему финалу, я уже твердо знала, что хочу снять художественный фильм. Я, разумеется, очень нервничала. Думаю, моя нервозность еще побудет со мной какое-то не очень короткое время. Тем не менее я считаю, это тот самый резкий старт, который мне и нужен. В нем было всё сразу: энергия, натянутые нервы, страстное желание!
И настоящий страх, что у меня не получится. Вот почему так важно и здорово, что рядом со мной была изумительная команда продюсеров и творцов — архитекторов проекта. Работал не один режиссер, а вся команда. Суть таких коллективных творческих усилий в том, чтобы действовать совместно, найти общий язык со всеми участниками и выработать общее видение проекта. Лучше этого на свете ничего нет! В этом фильме у меня была великолепная команда продюсеров. Каждый день эти три женщины сидели в той палатке, отсматривая материал. Они были моей правой рукой! Я знала, что они понимают, чего я хочу добиться, поскольку они хотели добиться того же: правильного видения, правильной тональности, правильной темы фильма и правильного впечатления, которое всё это будет производить. Они прошли со мной весь предсъемочный период, обсуждая всевозможные детали, встречаясь с оператором-постановщиком и т.д. Так что мы все были на одной волне, и я целиком и полностью доверяла их мнению. Если я делала дубль, а возможности сбегать в палатку и посмотреть, что получилось, не было, я просто спрашивала: «Девчата, нормально было? Большие пальцы вверх или вниз?» И если они говорили: «Вниз. Надо переснять!» — я всегда им верила. И они не ошиблись ни разу!
Н.Х.: В интервью вы говорили, что хотели, чтобы фильм «Земля» нес надежду и исцеление. Что вас настолько привязало к этому фильму, что захотели его режиссировать?
Р.Р.: Что меня накрепко привязало к этому фильму, так это слова «жизнестойкость», «надежда» и вновь обретенная вера, принесенная и подаренная совершенно посторонним человеком. Как же прекрасны люди в этом своем качестве! Я думаю, мы все рождаемся именно такими. Сценарий попался мне на глаза около трех лет назад, когда и в нашей стране, и в других странах происходили периодические нападения на людей с применением огнестрельного оружия. Сначала эти обстрелы случались примерно раз в два месяца, а потом чуть ли не каждые две недели. Это становилось нормой. Магнитуда потрясения, испытываемого мною, вызывала во мне ощущение какого-то окоченения или онемения. Мы оказались в обстоятельствах, когда то и дело слышали еще об одном случае, а потом еще о другом. И я поняла, что этот сценарий появился очень вовремя. В мире столько безобразий, боли и утрат! Как с этим со всем справиться? Каждый делает это по-своему. Этот фильм — о прекрасном незнакомце, который становится другом, желая просто помочь женщине, которая чуть не погибла в безлюдной глухомани. Он сам пережил когда-то нечто ужасное, что полностью изменило его жизнь, поэтому он знает, как провести ее через все этапы ее горя, чтобы она вновь смогла почувствовать вкус к жизни.
Н.Х.: Доброго человека, помогающего вашей героине, сыграл Демиан Бичир. Был ли выбор этого актера простым совпадением, поскольку по сюжету Эди помогает иностранец, иммигрант, хотя, безусловно, Демиан — чертовски хороший актер, чудесный парень и симпатичный мужчина? Или у вас был более глубокий замысел показать нечто такое, что можно наблюдать в политической сфере?
Р.Р.: Как режиссер я сделала этот выбор не только с культурной точки зрения. И даже не потому, что в сценарий было позже внесено, что незнакомец — испаноязычный американец, женатый на женщине из местной индейской резервации. Есть интересное обстоятельство, о котором мало кто знает. Организация DigDeep, в которой работает много испаноязычных американцев, обеспечивает водой те резервации, в которых до сих пор нет водопровода и канализации. Сейчас это единственная такая компания в США, специализирующаяся на улучшении санитарно-гигиенических условий жизни определенных групп населения. Таким образом, наша история базируется на факте, что в той части Америки, где происходят события фильма, действительно живут и работают на благо местных жителей испаноязычные американцы. Об этом знал и рассказал мне наш сценарист Эрин Дигнам. И я поняла, что лучше и не придумать, и то, что этот добрый человек — иммигрант, будет иметь весьма интересный резонанс.
Н.Х.: Идея сблизить людей и дать нам всем почувствовать единство вместо разобщенности нашла в моей душе самый живой отклик! Уверена, она имела такой же резонанс и в вашем сердце!
Р.Р.: Какое счастье, что вы это почувствовали! Ведь, вообще-то, пока никто об этом не упомянул, не заявил и не обратил на это внимания. Я думаю, да, круг замкнулся, как вы и сказали. Это то самое прекрасное соединение культур, при котором нам нет нужды иметь сходное происхождение и окружение, ведь все человеческие сердца говорят на одном языке.
Н.Х.: Как болезненные моменты вашей жизни вроде того вооруженного грабежа — угона машины в присутствии детей в 1997 году — помогли вам сыграть Эди так свежо и правдиво?
Р.Р.: Ну, я думаю, актер — это тот посредник и сосуд, через который персонаж открывается публике. И неважно, испытала ли я буквально то же самое, что моя героиня, или нет.
У меня было понимание того, через что она прошла и что это значит. Как же с этим быть? Что действительно сильно отозвалось во мне самой, так это знание того, что моим лучшим друзьям больно видеть, что я прочувствовала. Естественно, я тоже ощущаю ужас, когда понимаю их переживания на этот счет. Это полная противоположность эгоизма: я не могу спокойно видеть, что моему другу больно видеть, что мне больно. Поэтому мне надо удалиться и попытаться стереть то, что было когда-то, но чего больше нет. Та форма существования, которую Эди знала прежде, навсегда осталась в прошлом. Для нее уже ничто и никогда не будет таким, как раньше. Теперь ей нужно с помощью этого прекрасного человека, пришедшего в ее жизнь, стереть себя прежнюю и почти родиться заново, найти новую веру и новое мировоззрение и вновь обрести любовь, которую она считала погибшей навсегда.
Н.Х.: Был ли рядом с вами кто-то, кроме семьи и друзей, кто вам помогал?
Р.Р.: В моей жизни никогда не было постороннего, который стал бы моим другом, но незнакомцы мне все-таки иногда попадались. Я помню, как в 1983 году я ехала из Бари в поезде, согласованном по расписанию с паромом в Грецию. И в том поезде я встретила удивительного человека. Я была совсем молода, а он почему-то решил раскрыть мне душу и рассказал историю своей жизни. Он считал, что родился не таким, как все, а общество пыталось насильно сделать его гетеросексуалом. Я помню, каким открытием стала для меня его история, поскольку эта тема раньше никогда публично не обсуждалась. Тогда она не стояла на первом плане, как сейчас. Таков был мир прошлого. Теперь каждый человек свободен выбирать и быть таким, каким себя ощущает. Тогда же было не так. Я совсем не знала того парня. Мы просто вместе ехали пару часов в одном поезде, а потом я его больше никогда не видела. Но такие моменты и знания, которые они дают, остаются в памяти навсегда.
Н.Х.: Это была туристическая поездка? Мне кажется, в 1993 году вы только начинали свою актерскую карьеру, значит, вы тогда все еще были фотомоделью, да?
Р.Р.: Это было в 1983 году, сразу после того, как я окончила среднюю школу. Во время учебы я убиралась в домах, чтобы заработать денег на поездку в Европу. Я хотела пожить там по крайней мере полгода или год. И та встреча была в самом начале моего путешествия.
Н.Х.: А затем вы начали сниматься. В телесериале «Желтая роза».
Р.Р.: Точно. Я вернулась домой из Европы и получила роль в «Желтой розе». Так и было.
Н.Х.: Вы помните, какой вы были тогда в сравнении с тем, какая вы теперь?
Р.Р.: Я была ужасно застенчива, и мне катастрофически не хватало уверенности в себе. Тем не менее я знала, что хочу стать профессиональной актрисой. Меня притягивало то, что можно назвать терапевтической функцией актерской работы: подготовка к исполнению роли, подробное изучение своего персонажа, поиск нужного способа его изображения на экране, а иногда и приобретение новых умений и навыков. Во время съемок «Земли» нам с Демианом Бичиром пришлось научиться свежевать оленя и рубить дрова. По этому поводу было много веселья и смеха, и мы говорили друг другу: «Как здорово! Чего только нам, актерам, не приходится делать на съемках, чему только не приходится учиться, и нет этому ни конца, ни края!»
Н.Х.: В каком состоянии ваши навыки выживания сейчас? Вы живете в Лос-Анджелесе, в сейсмоопасной зоне. Если будет землетрясение, стучаться ли мне в вашу дверь за помощью, поскольку вы знаете, как выжить в экстремальных условиях?
Р.Р.: Нет, я бы мне настолько не доверяла. Прошу внести это в протокол.
Н.Х.: А чисто гипотетически?
Р.Р.: Чисто гипотетически, если бы мне пришлось жить без современных удобств, справиласьбы я или нет? После того как один местный житель, живущий в горах, каждый день
учил нас на площадке, как собственноручно делать то и это, да, справилась бы. Кстати, наш инструктор живет с женой и детьми в лачуге без электричества и водопровода. Таков его выбор.
Н.Х.: Чего бы вам не хватало больше всего: смартфона, компьютера, телевидения? Вы могли бы жить без всего этого?
Р.Р.: Я могла бы жить без всего этого. Чего бы мне не хватало, так это возможности смотреть фильмы.
Н.Х.: Еще немного по этому поводу, а именно о дочери природы в сравнении с городской девочкой. Вы выросли в городе, и мне интересно, что для вас значит природа. Многим людям бывает трудно остаться одним, так сказать, посреди тишины. Поэтому им нужен какой-то белый шум: включенное радио, телевизор или еще что-то. Как насчет вас? Вам хорошо наедине с собой?
Р.Р.: Хм, забавная штука! Ведь пока снимался фильм, Алан Стьюарт, один из продюсеров, и я решили пожить в своих трейлерах в нашем базовом лагере, от которого было буквально рукой подать до той горной хижины. Мы захотели ночевать на месте, а не мотаться каждый вечер в город, а утром на съемки. Так что мы реально прожили то, что снимали, и это сильно повлияло на нашу работу. Вообще говоря, я люблю бывать на природе и ночевать в палатке. Делаю это всю жизнь. Когда-то мы всей семьей ездили по стране, а на ночь устраивали палаточный лагерь. Поэтому жизнь посреди стихий, в окружении дикой природы и ее звуков, не была для меня чем-то новым и неизведанным. Конечно, когда я ночью была одна в трейлере, мне иногда становилось страшновато слышать, как вокруг бродят медведи и завывает ветер, который в тех местах может достигать скорости 75 миль в час. Этот вой вкупе с голосами ночных птиц каждую ночь производили ощущение, что я слышу какого-то нового зверя. И я научилась различать мелкие детали: например, ветер звучит по-разному, когда дует сквозь осинник и когда свистит между соснами, и это стало просто музыкой для моих ушей. Вокруг меня не было мертвой тишины, от которой можно было бы прийти в отчаяние. За стенами моего жилища жизнь продолжалась и ночью, и происходило много чего, поэтому мне не было одиноко. Наоборот, я знала, что вокруг меня много друзей и товарищей.
Н.Х.: Давайте поговорим о текущей главе вашей жизни. В профессии вы уже не новичок. У вас есть порядочный опыт продюсерской работы. Теперь вы еще и режиссер. Дети выросли, живут своей жизнью и идут профессиональными стезями, которые выбрали сами. И хотя, конечно, материнство никогда не закончится, теперь его значение для вас совсем другое. Вы сейчас в главе «Я Робин Райт», в которой можете заняться тем, что когда-то откладывали на потом, поскольку семья была главным приоритетом, что, по-моему, всегда вас характеризовало, а работа — вторым, третьим или даже четвертым? Сейчас у вас время жизни для себя любимой?
Р.Р.: Да, и уже давненько. Как вы и сказали, это происходит естественным образом, когда дети в конце концов вырастают и перестают так сильно нуждаться в твоей помощи. Да, я буду им нужна всегда, и я всегда буду рядом с ними. Что же касается периода жизни для себя любимой, думаю, он начался во время съемок «Карточного домика», с появлением возможностей,
этим проектом предоставленных. Могу сказать, что судьба подарила мне замечательную возможность заняться более широким спектром проектов, найти новые горизонты творчества в переработке литературы в сценарии и т.д.
Н.Х.: Вы испытали какой-то страх, когда Дилан и Хоппер выбрали для себя модельный бизнес и актерскую профессию, в сущности пойдя по вашим следам?
Р.Р.: Они росли на съемочных площадках с самого рождения. Мы с их отцом в киноиндустрии с подросткового возраста, поэтому вполне естественно, что они стали очень хорошими актерами. Они посмотрели немало замечательных фильмов и испытали на себе все виды киноискусства, чтобы свести к нулю эффект таких глупых и бессодержательных шоу, как «Гарольд и Мод».
Н.Х.: Какой фильм или телешоу с Робин Райт ваши дети любят больше всех остальных?
Р.Р.: По правде говоря, без понятия. Честное слово, я не знаю, смотрел ли хоть один из них «Форреста Гампа» или «Принцессу-невесту». Ну и, конечно, опять мамин голос: «Они меня очень поддерживают и хотят увидеть, что я сыграла, но это не первый пункт их повестки». Вы понимаете, о чем я, ведь для них это: «Плавали, знаем. Они этим зарабатывают. Занимаются этим с тех пор, как мы родились».
Н.Х.: Библиотека Конгресса считает, что фильмы «Принцесса-невеста» и «Форрест Гамп» должны быть сохранены в Национальном реестре фильмов, поскольку они имеют большое культурное, историческое и эстетическое значение. Вашим детям обязательно следует их посмотреть.
Р.Р.: Оба фильма вносятся в реестр?
Н.Х.: Да. Эти фильмы — важный вклад в культуру. Вы знали об этом?
Р.Р.: Я, конечно, знала, что в них есть все, что составляет сущность культуры. «Принцесса-невеста», насыщенная юмором великого Уильяма Голдмана, — изображение настоящей любви. Это беспроигрышный вариант. «Форрест Гамп» может считаться по-настоящему сентиментальным фильмом. Он о человеческой доброте, показанной совершенно оригинальным способом. Уинстон Грум написал сценарий, а Боб Земекис и Том Хэнкс безупречно транслировали его на экране. И, конечно, никто, кроме Тома, не смог бы сыграть эту роль.
Н.Х.: За последнее время вы сыграли замечательных и сильных женщин, которым есть что сказать и сделать важного. Лично мне это говорит о многом. Эти роли очень отличаются от тех романтических персонажей, которых вы играли, когда были моложе. Вы все еще вспоминаете с нежностью те времена? Не скучаете ли вы по тому милому романтизму?
Р.Р.: Это да, но сейчас мое страстное желание — погрузиться в комедию не только в качестве актрисы, но, конечно же, и в качестве режиссера. Вот чем я собираюсь заняться всерьез. Я готова смеяться.
Н.Х.: Сериал «Карточный домик» вышел на платформе «Нетфликс», но тогда никто еще не знал слов «стрим» и «стримить». Соглашаясь участвовать в проекте, знали ли вы, что включаетесь в нечто, что откроет целую новую вселенную и станет будущим сферы развлечений?
Р.Р.: Да, знала, поскольку именно так Дэвид Финчер, очень умный человек и просто блестящий режиссер, и предложил мне войти в проект. Он сказал: «Мы станем участниками настоящей революции под названием "потоковое вещание", или "стриминг", и это путь в будущее, способ смотреть всё на свете». Я ему доверилась и согласилась. И он оказался полностью прав!
Н.Х.: Ух ты! Тогда, в 2016 году, вы были одной из первых актрис, которые потребовали такой же оплаты труда, как и у мужчин — партнеров по главным ролям. Мы все хотели того же, но очень мало у кого хватало мужества говорить об этом открыто. У вас хватило, и вы это сделали. Насколько важно это было для вас? Знаете ли вы, что то ваше выступление сделало
вас примером для подражания?
Р.Р.: Тут все предельно ясно. Я всегда считала, что женщины и мужчины должны получать равную плату за одинаковую работу. Уверена, с этим согласятся все.
Н.Х.: Я не знаю, связаны ли вы до сих пор с проектами Pour Les Femmes («Для женщин»), SunnyLion («Солнечный лев») и Raise Hope for Congo («Дадим Конго надежду!»). Насколько важно для вас как-то участвовать в защите прав человека и улучшении нашего мира?
Р.Р.: Для меня это было важно всегда. Думаю, это было заложено в меня в очень юном возрасте. Мне было пять лет, когда кто-то спросил, чем я хочу зарабатывать на жизнь. Я сказала, что хочу работать на переднем крае врачом или медсестрой в лагере для беженцев и помогать нуждающимся. Мы и детей наших воспитали в таком же духе, и они тоже активно занимаются общественной деятельностью.
Н.Х.: Как получилось, что вы подключились к проекту помощи Конго?
Р.Р.: Меня проинформировали о кризисе в восточном Конго в 2011 году. Я узнала, что ведущие мировые производители электроники покупают минералы, добываемые в этой стране, и используют их в изготовлении сотовых телефонов, компьютеров, тостеров, микроволновок и прочей бытовой техники, которой мы все пользуемся в повседневной жизни. Тем временем самые разные бандформирования опустошали те районы, в которых находятся шахты, пытаясь взять под контроль добычу и сбыт этих минералов, чтобы использовать выручку для дальнейшего разжигания вооруженного конфликта, используя, в довершение всего, сексуальное насилие в отношении местных женщин и девушек в качестве средства ведения войны. И я решила, что наш долг и ответственность как потребителей всей этой продукции — информировать общественность об этом конфликте. В то время каждые 48 минут в Конго насиловали еще одну женщину, ее мужа забирали в банду, а ее бросали одну с детьми практически без средств к существованию. В тот момент я была занята на съемках «Карточного домика», но все же сделала,
что было в моих силах. Я ездила в Вашингтон и встречалась с некоторыми сенаторами, чтобы рассказать им о том, что творится в Конго. Все они были тронуты и шокированы. Многие не знали всех подробностей и того, что мы все в принципе связаны с этим конфликтом. Таким образом я помогла Джону Пендерграссу, моему старому другу и сооснователю проекта The Enough Project («Хватит-проект»), занимавшемуся кампанией «Дадим Конго надежду!», так сказать, сдвинуть некоторые важные горы. Тем не менее мои визиты в округ Колумбия произвели недостаточно шума. И вот одна из моих старинных и самых дорогих подруг, дизайнер одежды, предложила сделать то, что мы давным-давно хотели, да все руки не доходили. Она сказала: «Мы все любим пижамки и то, что они символизируют, — отход ко сну и чувство безопасности и защищенности. Это наше богоданное право, а конголезские женщины его лишены!» Мы превратили эту идею в наше кредо, и это очень помогло донести информацию о проблеме до большего количества людей. Мы нашли потребителей, которым понравилась наша продукция и которые радовались тому, что, покупая наш пижамный комплект, они помогают нуждающимся женщинам Конго, поскольку часть выручки направлялась на помощь им в создании более достойных условий жизни. Двойная выгода, так сказать.
Н.Х.: Мне кажется, пандемия могла бы стать источником тройной выгоды для этой кампании. Увеличился ли объем продаж?
Р.Р.: Да, поскольку на протяжении последних 11 месяцев все живут в пижамах, эпидемия действительно принесла нам удачу в делах.
Н.Х.: Кстати, о примерах для подражания. Я просто не могу вас отпустить, не поговорив о «Чудо-женщине». Ваша роль в этом фильме была небольшой. Тем не менее она, должно быть, стала просто крышесносным посланием «малым сим» всех возрастов. Что такое ваша роль в «Чудо-женщине» для вас самой?
Р.Р.: Идея этого фильма очень важна. Новое поколение растет, зная всë о соцсетях и как в них играть. И это полное в них погружение вызывает большой страх. Уткнувшись на весь день лицом в экран, молодые люди теряют немалую часть своего детства и юности. У нас самих всего этого не было, и мы учились морали и этике у наших родителей и наставников. Поэтому мы захотели вернуть подростков к корням и дать им возможность понять, что правда, честность и любовь — единственно верный образ жизни. Вот в чем суть «Чудо-женщины»: нашим «малым сим» нельзя врать, вешать им лапшу на уши, втягивать их в какие-либо интриги, и по отношению к ним должны быть только любовь и справедливость. А мне было очень весело играть свою роль в партнерстве с той милой девчушкой. Она была просто потрясающей!
