Банальность: миллионы подростков по всему миру мечтали стать рок-звездами. Некоторым, кстати, удалось, но речь не о том. Интересно, мечтал ли кто-нибудь, чтобы его родители были рок-звездами? Ну вот как подростки иногда придумывают себе «настоящих» родителей взамен этих обычных, занудных и неинтересных, которые требуют хороших оценок в аттестате зрелости и сделать музыку потише, как будто музыка может кому-то мешать! У нашего нового автора Джейми Вуда вся жизнь — сплошной рок-н-ролл, поскольку вырос он со знаменитым Ронни Вудом из The Rolling Stones в качестве отца, а потом и сам стал влиятельным человеком в музыкальном бизнесе. Мы благодарны Джейми за откровенный рассказ о самых драматичных воспоминаниях детства и первых столкновениях с соблазнами взрослой жизни.
Cоблазны… Они ведь бывают хорошие — почти как мечты. Я в детстве всегда хотел управлять своим отцом, Ронни Вудом. И все-таки это не совсем мечта, это такой соблазн, чтобы мой отец подчинялся мне, зависел от меня. Это честно. Я всегда честен, и это моя главная проблема. Иногда от этого бывает много хлопот и даже неприятностей. Но тут уж ничего не поделаешь!
А когда мне было одиннадцать лет, то, кроме желания управлять рок-звездой по имени Ронни Вуд, у меня было еще три грандиозные мечты. Первая — чтобы я мог летать. Вторая — чтобы Смурфики ожили и стали моими друзьями (да, у меня была полная коллекция Смурфов!) Третья — чтобы обнаженная девушка из порножурнала, который я нашел у своего отца, ожила и у нас с ней был бы секс. Третья мечта для одиннадцатилетнего кажется не очень-то подходящей, но я предупреждал, что всегда честен. Такая мечта была. Мечта-соблазн.
Наркотики — мой самый плохой соблазн. Наверное, еще один соблазн — деньги. Их у меня много. Вообще мне кажется, что во всем, чего тебе нужно много, еще больше, еще больше, и никто не знает, насколько много тебе этого нужно, — во всем таком обязательно появляется что-то плохое. Я попытаюсь объяснить… Мама и отец сойдут с ума, если прочитают это. Но они тоже знают, что честность — моя проблема.
Вряд ли кто-то об этом знает, но мой отец буквально сходит с ума от поэзии. У нас дома, где я вырос, всегда были толпы поэтов. Много-много поэтов. И много известных людей. Итак, я был маленьким. Мне было девять. Однажды я проснулся утром и спустился вниз. Внизу на диване сидел мужчина. И он был весь в блевотине, выглядел очень плохо. Я не испугался и вообще, не очень-то его рассматривал, потому что привык к такому. Я видел много таких людей.
Я прошел мимо него, но что-то заставило меня оглянуться, и вдруг я узнал его! Это был… Супермен! Кристофер Рив. Настоящий супермен! Я был большим фанатом Супермена. И я подумал, что мои мама и папа убили Супермена! И я побежал к их комнате и стал стучать в дверь с криками: «Мам! Пап! Вы убили Супермена! Он там, мертвый на диване!»
И это было самое страшное воспоминание из детства. Плохой момент. Мои родители были не очень хороши в воспитании, а я, напротив, всегда хотел быть лучшим отцом. Сделать для своих детей то, что они не делали для меня. Но есть и то, в чем я похож на своих родителей. Я считаю, что дети могут говорить со мной обо всем, они могут честно рассказать о любых вещах, которые с ними происходят. Я тоже был всегда искренним со своими родителями. Когда у меня появились проблемы с наркотиками, я смог вовремя сказать им об этом. И это помогло мне не уйти слишком далеко.
Хотя, если разобраться, самым трудным было другое: заставить отца вовремя проснуться. Но все равно это было здорово!
Так что моя детская мечта исполнилась. Надеюсь, что и самая большая амбиция в жизни — быть хорошим отцом для своих четверых детей — тоже исполнится. Думаю, для них я стал даже больше другом, чем отцом. Но они все равно уважают меня. У меня 4 сына, и когда-нибудь им будет нужно покинуть дом. Представляю этот день: им восемнадцать — и меня нет рядом. Тогда наконец папочка сможет идти и проживать свою собственную жизнь.
Я всегда хотел, чтобы они были честны со мной, и иногда мне кажется, что они говорят со мной о таких вещах, о каких обычно не откровенничают с родителями. Моему старшему сыну сейчас восемнадцать. Он встречается с женщинами, и он говорит со мной о своих сексуальных экспериментах, иногда даже слишком откровенно. Он говорит: «Пап, все идет как-то быстро с девушками. Мне достается слишком много, слишком быстро». И я отвечаю ему: «Дружище, ты не должен рассказывать мне обо всем этом». Тут сложный баланс, надеюсь, они видят во мне друга, и это здорово, но важно, чтобы они уважали меня как отца, иначе — плохи наши дела.
В нашей семье более строгая мама, а я мягкий, мне хочется разрешать им все, что они хотят, не идти спать, например. А мама проводит с ними весь день, и она тот, кто определяет разумные границы. Это тоже необходимо детям.
Иногда я смотрю на них с тревогой. Они сидят в своих телефонах, как будто мертвые. Весь день. В телефоне. В Youtube. Это большая проблема, потому что мои сыновья смотрят Youtube, на всех этих восемнадцатилетних ребят, которые крутятся где-то, курят травку, крутят косячки, занимаются сексом. Они смотрят на них весь день, как будто они проводят с ними время в одной комнате. Учатся у этих восемнадцатилетних. Такое может закончится проблемами.
Когда я был маленьким в 80-е, у нас не было мобильных телефонов, было намного лучше, жизнь была более спокойной. Теперь каждый может позвонить мне и узнать, где я. А раньше, когда я был ребенком, я ходил к таксофону. Делал звонок — бросал монетки, и все дела! Теперь этого слишком много… Что-то, должно быть, произошло. Как технологии развились так быстро? Наверное, космический корабль приземлился на Землю или что-то вроде этого. На этом корабле где-то у них были эти технологии. Потому что все произошло слишком быстро. Я не знаю, мне это не нравится.
Думаю мне, моему поколению повезло. Мы получили части обоих миров: того, что был до появления всех этих технологий, и того, который возник после. Это ведь разные, совсем разные миры. Хорошо, что мы можем дисциплинировать наших детей и научить их, что не в технологиях суть. С того момента, как они могут пользоваться чертовым iPad, детства больше нет. Вместо того чтобы что-то сделать, пусть даже то, что взбесит их родителей, они хотят смотреть, как кто-то играет в компьютерные игры. Кто-то другой играет, а они просто смотрят на это, даже не играют, а наблюдают! Какого хрена? Я сказал своим сыновьям: «Прекратите смотреть на то, как люди живут свои жизни. Пусть они смотрят, как вы живете свои».
