Осознание конечности жизни сопровождает экзистенциальный кризис, через который проходит каждый человек. На острие этого кризиса рождаются как бессмертные шедевры искусства, так и великие идеи человечества. Мы можем согласиться с тем, что гаснут звезды, но никогда не смиримся с возможностью гибели души. «Я», как образ своей микровселенной, должно быть вечным. Это наше неутоленное желание наполняет быстротечность бытия смыслом. О величайшем соблазне и мечте человечества — любой ценой добиться бессмертия — специально для журнала The World — Леонид Меламед, д. м. н., сооснователь и председатель совета директоров компаний «Тим Драйв» и «РМИ Партнерс», сооснователь и член советов директоров компаний «Доктор рядом» и «НоваМедика».
Наверное, с тех пор, как человек обрел сознание и способность оценивать себя и других, анализировать прошлое и прогнозировать будущее, возникло и осознание смерти, которая стала восприниматься как отрицательная категория. Тогда же и пришло желание избавиться от этого отрицательного опыта — победить смерть.
Для современного человека мысль о бессмертии привычна. Только у всех оно принимает разные облики: у кого-то бессмертие воплощается в потомках — это заложено в той биологической модели, из которой мы происходим, и это базовый инстинкт, для которого сознание не нужно. Но сколько бы мы ни жили, опыта смерти никому не избежать. Продолжение рода немного смягчает неизбежность перехода, но не отменяет его. Наши мечты и надежды направлены на то, чтобы избежать этого.
Почему? Из-за страха боли? Ответ: нет. Существует много способов перехода к смерти. Это точка нулевого прогнозирования, и нам страшно. Наш мыслительный аппарат всегда работает на планирование, мы пытаемся просчитать следующий шаг, и мы боимся точки или состояния, в котором этот отсчет невозможен. Чтобы обрести бессмертие, мы пытались и пытаемся узнать, что происходит за этой точкой смерти. Если мы знаем, что дальше, то включается механизм прогнозирования, и нам уже не страшно, — мы строим свои шаги дальше. Если у нас есть хотя бы примерная карта местности, то мы найдем, как туда прийти. А если у нас нет карты или мы достигли точки, где их еще нет, то нам не по себе. Человек стал таким, какой он есть, благодаря своим усилиям и попыткам создать такие вот карты. Это самый главный вопрос, который беспокоит человека после обретения сознания. И работа над разрешением этого вопроса объединяет множество людей. Мысли о бессмертии делают нас людьми.
Каждая религия обязательно предлагает свою версию того, что происходит после смерти. Но современный человек все чаще сомневается в достоверности существующих версий и ищет новые. И тут у него есть два пути: либо пытаться отодвинуть линию смерти, применяя для продления жизни всевозможные современные медицинские технологии. Либо по-другому взглянуть на то, что происходит за чертой, — например, увидеть в этом путешествие души, которое завершается реинкарнацией. Тогда смерть условна, это просто симптом того, что не пройден уровень в игре, или же начался новый уровень. Получается, «софт» — это душа или сознание, а «хард» — тело. «Хард» умирает, а «софт» уходит в «облако» и загружается в другое тело.
Другое направление, классический научный подход, оперирует такими концепциями, как эволюция, и рассматривает возможность бессмертия через изменение ДНК человека или создание бионических тел. В случае успеха мы вообще перестанем умирать, разве что в результате несчастных случаев.
В эти направления вкладываются основные деньги и силы, потому что нам кажется, что мы достаточно смогли развиться, дошли до необходимого уровня. Медицина действует определенным способом: выясняет, от чего мы умираем, причем, есть очевидный, менее очевидный и сложный ответ, и чем более очевидный ответ, тем больше туда вкладывается ресурсов. Вот люди умирают от рака, но существуют способы воздействия на организм, после которого рак отступает. И в развитие лечения онкологии сейчас инвестируются огромные средства. Также активно изучают синдром Альцгеймера — люди стали все чаще доживать до того возраста, когда это заболевание возникает. Значит, есть смысл вкладываться в изучение его причин, разработку лекарств и способов профилактики.
Внимание ученых также привлекают наследственные заболевания, поскольку решение этой проблемы очень близко к генной инженерии и влиянию на геном человека. Научившись справляться с заболеваниями, мы продлим свои годы. С другой стороны, мы говорим о том, что огромное количество людей погибает из-за травм. После принципиальной отработки технологий трансплантации жизненно важных органов множество команд ученых и медиков по всему миру разрабатывают способы создания искусственных органов, которые можно заменять и обновлять бесконечно, не сталкиваясь с этическими проблемами или опасностью отторжения донорской ткани. Рядом — идея создания экзоскелета, который связан с нервной системой и управляется мозгом человека. Отсюда два шага до создания полностью искусственного тела. Ведь мозг тоже стареет, и вопрос — можно ли загрузить человеческое сознание на искусственный носитель? Мы даже не можем с уверенностью прогнозировать, что именно получится у нас в результате всего этого — бессмертный человек или бессмертный робот?
Если говорить, на чем сосредоточено распределение ресурсов, то на этих категориях. Мы отодвигаем линию смерти. Но человечество не останавливается и продолжает поиски во всех направлениях. Религиозные мудрецы ищут в своих, ученые — в своих.
Хорошая новость или плохая (это как посмотреть) состоит в том, что сейчас мы вошли в период неопределенности, который продлится около двадцати лет. Сейчас невозможно даже сказать, о чем мы будем мечтать через двадцать лет, как ни странно это звучит. Мир так сильно изменится, что, возможно, мы обретем новое видение бессмертия, новые способы его достижения. Я думаю, что продолжительность жизни вырастет лет на десять, а потом будет скачок.
Вплотную к вопросу достижения бессмертия стоит проблема изучения мозга. 30 лет назад мы несоизмеримо хуже, чем сейчас, понимали, что происходит в мозге. Студент-медик должен уметь ответить на вопрос «что здесь?», тем более врач-хирург. А про мозг мы могли сказать, где какая извилина и владели лишь очень общими понятиями, но, пока не появились современные технологии, не понимали, как работает мозг. И вот мы узнали совершенно фантастические вещи: начали топографировать мозг, вплоть до отдельных клеток, ведь определенная клетка связана с нашей психосоматикой, с органами, с определенными мыслями, где какая мысль в мозге живет, где она обрабатывается, как взаимодействует с другими точками. Я говорю очень абстрактно, но мы действительно узнаем невероятные открытия о работе нашего мозга. С помощью этого учимся лечить болезни, за которые раньше не брались нейрохирурги. И очень многое еще предстоит узнать. Мозг, если его сравнить с компьютером, то это очень сложный компьютер. Мы уже многое о нем знаем и это скоро, я думаю, приведет к прорыву.
Интересно, что все наши «компьютеры» как-то связаны между собой. Человека царем природы сделал не интеллект, а то, что мы умеем гибко взаимодействовать друг с другом. Ведь не только homo sapiens мог изготавливать орудия труда. Многие первобытные люди обладали интеллектом на этом уровне. Но именно homosapiens научились объединяться, даже не видя друг друга в глаза. Наши предки объединились в самые большие группы и сумели решить все свои задачи, в том числе, по росту интеллекта, именно за счет умения жить и работать вместе — в рамках коллектива. Но что же нас объединяет? Нас объединяют общие принципы и идеи, которые формируют наше общее сознание. Само наличие этого общего сознания, элементы которого присутствуют в сознании каждого индивидуума, делает нас сильными.
Высоковероятно, что когда-нибудь мы перестанем использовать речь как основной способ передачи информации, и возможности нашего мозга раскроются настолько, что нам станет подвластна телепатия. Я пока не имею научных объяснений, как это произойдет, но мне кажется, что это возможно. Разработки в этой области ведет компания под руководством Илона Маска. По моему мнению, бессмертие мы обретем через единство. Никаким вышеописанным способом мы не пробьемся через черту и даже не отодвинем ее так далеко, как нам бы хотелось, пока мы рассматриваем человека как отдельного, автономного индивидуума, пока не научимся объединяться. Нам нужен не один гениальный мозг, нам нужна сеть быстро взаимодействующих между собой интеллектов, объединенных общим сознанием.
Это достаточно просто представить, если вы были когда-нибудь на хорошем рок-концерте. Когда вы ощущаете себя самим собой и в то же время частью чего-то большого. От этого ощущения единства возникает огромное удовольствие, чувство счастья.
Вообще, есть много теорий того, что счастливей мы уже не станем. Юваль Ной Харари в своей книге «Sapiens: Краткая история человечества» утверждает, что пик человеческого счастья пришелся на период, предшествующий аграрному. Сейчас же мы всегда идем за счастьем, но не достигаем его. Мы насыщаемся и пресыщаемся и начинаем искать новую мотивацию. Мы физиологически не способны быть настолько счастливыми, как стремимся интеллектуально. Решение какое? Мы должны стать другими.
