«Представьте, будто вы заснули, и перед вами сны мелькнули», — говорит своим зрителям шекспировский эльф Пэк из «Сна в летнюю ночь» о комедии, разыгранной им с помощью сока волшебного растения: шутник намазал им глаза спящих героев. Воображение и сны — вот инструменты, которыми владеют «безумные, любовники, поэты» — проводники и творцы, способные менять реальность. О том, как причудливо сновидения, грезы и мечты вплетаются в жизнь и искусство, рассказывает режиссер, актриса и сценарист Рената Литвинова.
Сны — это кино, поэтому на практике я с ними и работаю. В русском, советском еще, кино всегда запоминала сцены снов: например, из фильма Татьяны Лиозновой «Три тополя на Плющихе». Героине Татьяны Дорониной снится сон, как ее ругает мрачный муж, — и она просыпается. Сон оказывается проекцией реальности, где недобрый и нелюбимый муж посылает ее в город продавать мясо. Что-то в этом было такое — беспросветное… А лучший из фильмов Тарковского «Зеркало» — когда-то его вообще не выпустили на экраны и положили на полку, — это шедевр и, на мой взгляд, один сплошной длинный сон-воспоминание. Тогда чиновники из Госкино его не поняли… Фильм остался в золотом фонде, на нем учатся. И я верю в зрителей, которые сегодня хотят смотреть сложное и умное кино; доказательство этому — аншлаги на наш фильм «Северный ветер», хотя это все-таки артхаус.
Сны иногда мучают, никогда не повторяются, преследуют. Был период, когда они меня покинули, и я мысленно взмолилась покровительствующим им богам, чтобы сны вернулись. Мне без них скучно. Пусть будут — страшные, выматывающие, но будут. Через них многое узнаёшь — для меня это информационное поле, я так часто что-то оттуда выписываю.
Я верю, что есть сила в магии, в ритуалах, в наших мыслях и воображении. Где-то далеко в горах или в сельской местности, когда ты ближе к природе, это становится еще более очевидным. Там люди соблюдают осторожные и уважительные отношения с духами, с умершими, признают знахарей, домовых, духов леса, верят в злых ведьм и привороты. Если я начну приводить какие-то личные примеры и доказательства, вы сочтете меня безумицей. Но творчество — моя работа, и придумывать истории — это тоже своего рода ненорма.
В спектакле «Северный ветер» есть персонаж, который обращается к главе клана Северных полей: «Маловато безумия!» Это концептуальная вещь и мое послание ко всем творческим людям: маловато безумия! Надо больше. Северный Ветер играла маленькая девочка. Она все приказывала клану: «Прошу побольше». Так что это можно воспринимать как руководство к действию.
Сны, которые вас безумно напугали, лучше рассказать до 12 часов дня, тогда злые предсказания будут нивелированы. Точно так же я никогда не формулирую свои страхи. Зачем заранее бояться? Мне кажется, это только притягивает страхи к человеку. Когда жертва боится, она словно ищет своего злодея.
Иногда мне снятся целые архивные данные на людей — совсем не близких, едва знакомых. Их много, вплоть до целых картотек, которые идут чередой в виде документа, где есть даже графа — кто когда умрет. Иногда мне снятся архивы с людьми, могущественными по воздействию. Я их не знаю, но там есть их лица и имена, и там я однажды встретила Земфиру. С одной стороны, меня это поразило, а с другой — это было так ожидаемо. Сила ее воздействия на людей действительно магическая. И это дар свыше.
Считаю, что творческие люди должны гордиться доверенной им при рождении ролью проводника. Но мне приходится иногда просить, чтобы некоторые сны прекратили сниться, потому что я узнавала в них истории людей, которые мне не рассказывали о себе столько личного, даже пытались его скрыть. И трудно нести такое бремя: знать, что тебе врут или недоговаривают. Это и большое разочарование в людях. Открывались целые дела, а в них оказывались фотографии детей, родителей, жены, там же было о том, кто и когда чем заболеет, и вообще, куча странной информации. Наяву спросив у этого человека, есть ли у него два сына, я совершенно его потрясла этим. На вопрос, откуда это знаю, ответила, что знаю даже, что их фотографии лежат у него в портмоне. На этом месте он побледнел. Мне никак не хотелось его пугать или призывать к ответу, но этот человек многое мне недоговаривал про себя. Это изматывает — такие знания. Иногда даже не могла ответить самой себе, что я могу сделать с этой информацией. Она даже мне мешала!
Человек рождается для счастья. Я мечтала быть счастливой, а потом поняла, что должна разрешить себе быть счастливой. У меня получилось, хотя, сказать по правде, это большой труд. Нужно постоянно помнить об этом. И еще о том, что завтра будет абсолютно таким же, ничего не изменится, если вы ничего не предпримете. Это закон драматургии жизни. Есть два пути развития сюжета: сильный герой попадает в какие-то обстоятельства и меняет их. Или герой попадает в сильные обстоятельства, и они меняют его. Выбирайте себе любую модель.
Карл Маркс говорил, что бытие определяет сознание, но все-таки хочется верить, что Карлуша был неправ... И ты, и я, и все мы можем определять свое бытие сознанием. Мы ничего с собой не можем унести и ляжем в гроб в одноразовой одежде. Как-то в молодости, в период перестройки, пустых магазинов и развала СССР, я, будучи студенткой, вдруг в каком-то непонятном магазине, где продавались лимоны и водка, увидела шелковые туфли нереальной красоты и цвета фуксии. Купила их на последние деньги — они были не очень дорогими, что меня потрясло. Я в тот день планировала побежать на свидание. И вот я нарядилась и пошла в кафе, как вдруг полился дождь. Помню, как опускаю глаза вниз и вижу, что мои туфли, как карета Золушки в полночь, расклеиваются и расползаются, исчезая. Потом оказалось, что купила я туфли для мертвых. И мне никто об этом не сказал. Смех и грех — пришла на свидание практически босая. Мне кажется, мой молодой человек в меня заново тогда влюбился. Я ему так и сказала: «Я купила туфли, а они у меня растворились». С тех пор часто вспоминаю эту историю, когда мне говорят о моем невероятном воображении. Мое воображение, бесспорно, управляет моим бытием, не правда ли?
