Английская поговорка Poor but honest — бедный, но честный диаметрально противоположна ставшему привычным нам представлению о бедных и богатых. В российской современной действительности все еще принято считать, что деньги, несомненно, свидетельствуют об интеллектуальном и моральном преимуществе того, кто имеет их больше. Как они потрачены — вопрос второй, хотя он, безусловно, становится все более актуальным для российских элит. О деньгах вообще и больших деньгах в частности, о том, как и в чем они меняют людей, рассказывает наш колумнист, инвестор и коллекционер, Кирилл Рубинский.
Мне приходилось встречать людей, для которых деньги действительно были не важны. Редко, но приходилось. Эти люди в той или иной мере жили жизнью идейных аскетов, будь-то буддийский монах в Лаосе или блестящий профессор-славист в Париже. Деньги служат этим людям исключительно для удовлетворения самых простых, базовых потребностей, чтобы поддерживать тело и разум в рабочем состоянии. Но для большинства из нас деньги несут в себе совсем иную функцию. Не стоит повторять прописные истины о том, что деньги дают людям свободу, независимость, делают нашу жизнь красочней и комфортней, радуют наших близких и любимых, а значит, и нас. Все это так и есть. Априори ясно, что безразличных к деньгам людей существует крайне мало, ибо стремление к комфорту, независимости и выделению среди себе подобных есть основополагающая черта нашего социума, присутствующая на уровне инстинкта.
Деньги ползут вместе с человеком вверх по пирамиде Маслоу и помогают ему продвигаться от удовлетворения самых базовых потребностей к вершине самосознания, когда материальное уступает место духовному и самоутверждение выражается не в сияющем корпусе новой 180-ти метровой яхты и даже не в бесценной картине Вермеера, а, скорее, в новом корпусе публичной библиотеки, здании онкологического центра для детей или в чем-то более приватном и анонимном, что позволяет сделать жизнь людей лучше.
В жизни любого богатого человека с мозгами (увы, одно не на 100% предполагает второе), наступает момент, когда он теряет интерес к деньгам как к средству удовлетворения своих материальных запросов. Во-первых, материальные запросы имеют конечное ценовое выражение, во‑вторых, наступает пресыщение. Один очень крупный предприниматель как-то поведал мне, что имеет дома в двадцати восьми городах мира, при этом бывает лишь в трех-четырех из них регулярно. Ему было даже затруднительно объяснить, с какой целью он их приобретал. В итоге он, выросший в не просто бедной, а фактически нищей семье, не нашел другого объяснения, кроме того, что он, дескать, просто «не любит останавливаться в отелях, а недвижимость — всегда правильное вложение в долгосрочной перспективе». Деньги как трофей — свидетельство победы над другими, над собой, над обстоятельствами, то, к чему стремится каждый крупный предприниматель. Коктейль азарта, тщеславия и амбиций.
Понимание, что не в деньгах счастье, рано или поздно приходит ко всем. Это вовсе не означает, что все богатые повально несчастны и готовы по первому зову души и совести раздать свои миллионы или миллиарды всем нуждающимся. Это также не означает, что среди бедных людей больше довольных и счастливых. Я бы однозначно порекомендовал бы скорее быть богатым, чем бедным, при прочих равных. Попробуйте, увидите, что я прав. Деньги избавят вас от массы бытовых проблем, и, когда вы перестанете тратить на эти проблемы время и силы, у вас появится шанс узнать для себя что-то новое и начать заморачиваться этим новым, более интересным. У любого человека в сознании есть определенный паттерн, которому он хочет быть сообразным. Фактически это тот образ к которому мы тяготеем, или проекция, которую мы стремимся направить на общество, нас окружающее. После биркин, келли, феррари, личного шеф-повара и особняка в Майфере, яхты неминуемо следует тройка — искусство-культура-благотворительность, которая требует зачастую очень серьезной мобилизации ресурсов. Конечно же, стремление к удовлетворению духовных потребностей посредством финансовых ресурсов может прийти и гораздо раньше.
Не стоит забывать, что большие деньги могут не только увеличить степень свободы, но и привести к обратному эффекту, так как с накоплением и ростом неминуемо растет круг зависящих от вас и ваших денег людей, расширяется зона ответственности.
Один известный человек сказал мне однажды, что после истории с Шумахером перестал кататься на лыжах, хотя раньше очень любил горнолыжный спорт. По его словам, он понял, что если выйдет из строя на какое-то время, то пострадает не только он сам, но и очень много народу, поэтому брать на себя такие риски не только неразумно, но даже безответственно для него.
Вопрос морали и денег слишком обширный и избитый, чтобы обсуждать его здесь. Просто скажу, что каждый сам принимает для себя решение, через что он может переступить, а через что нет. Здесь тоже можно наблюдать сюрпризы, когда люди, казавшиеся образцом морали и нравственности в скромном бытии, становятся весьма циничными, когда речь идет о бинарном выборе — хорошо заработать или не заработать. Женщины, по моим наблюдениям, часто даже слегка более аморальны в этих ситуациях, хотя совесть за «нехорошие поступки» их мучает дольше и сильнее.
Лично для меня неприемлемо зарабатывать деньги в сферах, которые реально вредят здоровью других людей или делают их жизнь хуже. Это вопрос о том, что «деньги пахнут». При этом, безусловно, эти деньги возможно зарабатывать абсолютно легальным образом. Более того, кто-то обязательно их там заработает. Есть и просто личное ощущение того, что принимаешь, и того, что не можешь принять. Наверное, если бы мне предложили совершенно легальный бизнес по производству консервов из собак в Корее, я бы не согласился.
Снобизм и зависть к имеющим больше средств — это не всегда плохо. Даже если эти чувства разъедают душу и отравляют организм, они способствуют движению вперед, ибо амбиции и зависть — как минимум двоюродные сестры. Если пять человек приехали на встречу с охраной и на крутых тачках, а шестой, самый состоятельный, сгорая от тщеславия, появляется сам за рулем простого автомобиля с часами за сто долларов на руке, то это, конечно, тот же снобизм немного в комичной форме.
У некоторых, наверное, самых «случайно богатых» людей со временем может развиться «плюшкинизм»: человек становится просто жадным ко всему, а деньги для него имеют моральную ценность. Когда он их теряет, у него портится настроение. Ему доставляет удовольствие то, что он их не потратил, а сложил в кубышечку и у него их стало больше — пусть копятся. Такие люди пересаживаются с бизнес-класса в эконом, потому что кризис и санкции и у него уже не тридцать миллионов долларов на счету, а двадцать восемь с половиной, и, хотя до конца жизни он может тратить по сто пятьдесят тысяч в месяц, ему некомфортно наблюдать номинальное снижение своего состояния из-за падения биржи, даже если он знает, что падение обязательно сменится ростом.
Хорошо, когда благотворительность — это решение, продиктованное не тщеславием, а желанием что-то делать для других. Я считаю, что самая большая привилегия, которую дают деньги, — это возможность принять самостоятельное решение как их потратить на благотворительность и филантропию. Америка имеет совершенно фантастические музеи, выставочные залы, больницы и так далее, — и все во многом благодаря тому, что люди вкладывают, тратят деньги на общественное благо. В любом крупном американском госпитале огромное количество кабинетов и клиник названы именами людей, которые передали свое состояние или его часть на развитие медицины. То же самое с музеями, причем люди делают это при жизни.
Это большая привилегия — решать, куда ты хочешь отдавать. Хочешь — животным, хочешь — больнице, это протестантская логика, которой, к сожалению, не хватает России, но в РФ и других сопредельным странах благотворительность обретает все более заметный масштаб, и это не может не радовать.
