Возможно ли в нашей стране достичь мучительного компромисса, необходимого в политической деятельности? Совместимы ли политика и дружба и чем заканчиваются отношения политических лидеров и олигархов в России? Над этими вопросами задумывается российский публицист и политолог Станислав Белковский.
Самые сложные слова — самые краткие. Односложные. Это Жизнь, Смерть и Друг.
Жизнь — это дерьмо, в котором я живу. От него почти невозможно избавиться. И ему нет альтернативы. По всем этим параметрам и критериям жизнь равна президенту РФ Владимиру В. Путину, и наоборот.
Смерть — это вообще Бог (и черт) знает что. Ее нельзя узнать и познать, можно только натужно и насильно представить себе. Продукт воображения.
Друг неизбывен, как жизнь, и неописуем, как смерть. Друг не мужчина и не женщина, оно, скорее, среднего рода. Это состояние человека.
Друг преодолевает твое одиночество, потому что с ним можно всегда поболтать. О том, что кажется интересным тебе и может вообще не выглядеть интересным для него, второй стороны дружбы. Друг защищает, а иногда спасает тебя. Впрочем, было ли от чего защищать и зачем спасать, — никогда доподлинно не ясно. Для человека пьющего друг — тот, кто завсегда с тобой выпьет и не превратит это в хронику широко объявленного личностного распада.
Другом неизменно готов назвать себя кто‑то, желающий тебя использовать. Например, как приманку для нужных ему — не тебе — людей, событий, явлений. Сколько раз меня как близкого друга, конечно, приглашали на всякие встречи наживкой для действительно крупной рыбы, какую иначе было не заманить в сачок. И почти всегда оплачивали зимнюю дорогу на обратном такси.
Друга с течением жизни и приближением смерти становится все меньше. Он превращается в приятеля, товарища, знакомого. «Ну, друг — это слишком сильно сказано», — оправдываешься ты перед окружающими, говоря о каком‑то вчерашнем наперснике. Тебе прохладно, но не холодно. Ведь в такой момент ты чувствуешь себя мудрее, а мудрость согревает, как дырявые варежки, случайно найденные на антресолях.
А как там у Владимира С. Высоцкого, который всемерная энциклопедия русской жизни и собрание душных скреп?
«Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а — так,
если сразу не разберешь,
плох он или хорош, —
парня в горы тяни — рискни!
Не бросай одного его,
пусть он в связке в одной с тобой — там поймешь, кто такой».
Моя пара слов — о настоящей, доказанной дружбе. Не о приятельстве, не товариществе, а именно что дружбе в высоцко-энциклопедическом смысле слова. Между тем самым президентом РФ Владимиром Путиным и его титульным врагом, экс-олигархом Борисом Березовским. Да-да, не страшитесь такого мысленного поворота. Любовь и ненависть — синонимы. По модулю, как сказали бы наши математические коллеги. Общий же антоним им — безразличие. Так же — друг и враг. А вот помянутые, подобно усопшим, выше товарищ, приятель, наипаче знакомый — антонимы друга. Я хотел бы написать книгу о моих контрагентах и назвать ее «Антонимы друга». Но речь нынче не обо мне, потому оставим это дело в прихожей.
С господином Путиным я не знаком. С господином Березовским был знаком хорошо. И у нас много общих приятелей. На личном опыте и частных умозаключениях построены дальнейшие выводы.
Судя по всему, познакомились гг. Путин, Березовский в 1993 году при посредничестве президента «Альфа-банка», бывшего министра внешнеэкономических связей России и потому путинского экс-начальника Петра О. Авена. Который и притащил своего приятеля Бориса Абрамовича на обед в Санкт-Петербург, к всенародно известному мэру Анатолию А. Собчаку. Владимир В. Путин, заместитель мэра, был тогда мало известен широкой публике. Но он‑то и по просьбе г-на Авена и организовал обед. Функционально Владимир Владимирович уже тогда — безупречен.
За трапезой г-н Березовский напился и уснул. На правах старинного приятеля скажу: я и сам наблюдал аналогичные эксцессы в присутствии всяческих ВИПов и не раз. Ну что поделаешь — печень у Б. А. работала с перебоями. Тогда же в Смольном раннедемократического образца г-н Путин был взбешен. После обеда он проскрежетал г-ну Авену: чтоб я этого грузина больше никогда здесь не видел. Почему грузина? Потому что гг. Авен, Березовский прибыли на самолете, летевшем из Тбилиси, вот и все дела.
Но увидеться‑таки еще пришлось. И много раз. Когда в 1998-м Борису Березовскому грозило уголовное дело, за которым якобы стоял премьер-министр того времени Евгений Примаков, Владимир Путин демонстративно пришел на день рождения Елены Горбуновой, гражданской супруги скандального олигарха. Потому что друг. Потом Борис А. сделал все от него зависящее — пусть и немногое, но местами убойное, как информационно-аналитическое вещание Общественного российского телевидения ОРТ, — чтобы сделать Владимира В. преемником Бориса Н. Ельцина. «Нам нужен сильный лидер. Евгений Максимович сильный, но левый. А вот Владимир Владимирович как раз правый. То, что надо», — говорил в узком кругу олигарх. В 1999-м он придумал избирательный блок «Единство», призванный стать опорой Путина-преемника. Из этого блока сложилась потом «Единая Россия».
А в 2000-м, после успешных выборов РФ-президента, отношения друзей разладились. Причина: семья Бориса Ельцина, прикрываясь путинским именем, решила Березовского от политических решений отстранить и дистанцировать. Магнат возревновал. И дважды нарушил правила игры в команде, лидером которой президент Путин стал и работал по должности. Устроив два публичных скандала. В мае-июне 2000‑го — по поводу изменения порядка формирования Совета Федерации. В сентябре — из‑за катастрофы атомной подводной лодки «Курск». Для обоих скандалов было задействовано государственное — на 51 % — ОРТ, что никак не отвечало канонам и принципам командной игры.
Вот что важно для дружбы: даже когда ругаешься вдрызг, не перестаешь быть другом, как ни странно. Дружба стоит на фундаменте более глубоком, чем даже могильный камень. Тогда, в начале конфликта, г-н Путин не отобрал у г-на Березовского активы бесплатно, хотя совершенно мог бы: акции в «Сибнефти», «Аэрофлоте» и ОРТ были оформлены не на олигарха, а через пень колоду, на левых лиц. Но не кинул друга. Березовский получил от номинального друговрага почти $2 млрд. Нехило, правда?
Мог ли потом могущественный президент физико-химически избавиться от потерявшего былую силу беглеца? Мог, легко. Избавился? Нет. И не пытался, если всмотреться в эту историю внимательно.
Воевал ли на самом деле Березовский против Путина? Нет. Он пытался привлечь благосклонное внимание друга, чтобы на почетных основаниях вернуться в Россию. Но Россия оказалась против. Она не хотела видеть в своих пределах беспредельного авантюриста, так мало соответствовавшего начавшейся консервативной эпохе.
В 2012-м Борис Березовский проиграл экс-партнеру Роману Абрамовичу лондонский суд из‑за былых платежей за «Сибнефть». И стал не только банкротом, но и должником: с него еще причиталось $100 млн компенсации судебных издержек. И Путин, как гласит достоверная легенда, уговорил Абрамовича эти сто миллионов списать.
Тогда Березовский написал президенту РФ два жалобных письма. С призывом таки вернуть его в Россию и довольно безумными идеями по части переустройства страны. Письма сгинули в путинском сейфе.
После самоубийства друга в марте 2013-го г-н Путин сказал публично нечто вроде такого:
— Помощники уговаривали меня предать эти письма огласке. Господь уберег меня от такого шага.
Чтобы стать другом, научись быть врагом. Ведь это, как мы выяснили, одно и то же.
