«Человечество так сильно продвинулось в развитии информационной среды и технологий, что однажды информация оказалась в списке высочайших ценностей, и каждый стремился этой ценностью обладать. Мир широко открылся, знания стали доступнее, чем когда-либо, но время вызвало новые проблемы. Тогда человек задумался: чему нужно учиться теперь, когда просто знания недостаточно?» — так, кажется, через столетия напишут о том, что происходит сейчас. Ответа на этот вопрос пока нет, но есть те, кто пытается его найти. Среди них — общественный деятель и меценат, основатель Музея русского импрессионизма Борис Иосифович Минц.

Проблема образования существовала всегда. На фундаментальном уровне она связана с тем, что каждому человеку отводится максимум двадцать пять лет на то, чтобы прийти к тому состоянию, когда он может начать профессиональную деятельность. За это время нужно получить образование, определиться с выбором профессии, насытиться знаниями. Двадцать пять лет — это устоявшийся промежуток вне зависимости от поколения, государства, политического режима и системы образования. Так было и сто, и сто пятьдесят лет назад, так есть и сейчас. При этом из последних ста двадцати лет каждые десять лет общий объем знаний увеличивался фантастически, а вместе с этим неизбежно менялся и объем знаний, необходимый человеку для выхода на профессиональный уровень. То есть мы видим, что объем знаний постоянно растет, а количество времени до старта профессионального пути каждого человека — двадцать пять лет — практически всегда оставалось неизменным. Эту проблему пытались решить из года в год. Конечно, по-разному. Что-то работало лучше, что-то — хуже. Но сегодня почему-то по этому поводу появилась определенная истерика.

Недавно я приехал с конференции по безопасности в Мюнхене, на которой большинство спикеров говорили о том, что грядет информационная, цифровая революция, а мы пока не представляем, что с этим делать и как этим управлять. Конечно, я понимаю, что прежде всего их волнует то, каким будет расклад сил в новой действительности и как он повлияет на карьеру каждого из них. А между тем, мир действительно стал более открытым. И самое главное, что изменилось за последние сто двадцать лет, — скорость доставки информации. Это привело к совершенно другому раскладу сил, когда в одинаковом положении, по сути, оказались все: и те, кого англичане называют simple people, и VIP-персоны вроде президентов, королей, богатейших и известнейших людей мира. Но ведь изменение подобного масштаба случилось не впервые.

В 80-х годах XIX века англичанами проводились исследования, результаты которых показывали, что с распространением гужевого транспорта Лондон к началу XX века будет завален отходами. Но буквально через пятнадцать лет картина поменялась, появился другой вид транспорта, и огромное количество людей потеряло свои профессии: и конюхи, и те, кто занимался выращиванием лошадей, уходом за ними, и мастера, которые делали кареты.

Я это к чему: то, что происходит сейчас, — не ново. Человечество уже переживало подобное, а в связи с происходящим сегодня, как мне кажется, нужно менять идеологию образования. Думаю, что важно закладывать основу, которая позволила бы человеку самообразовываться в течение всей жизни, по необходимости прибегая к различным курсам.

Еще Максим Горький говорил, что важнейшее умение, — это умение учиться. Вот самое главное, чему нужно учить своих детей. От многих шаблонов, которые есть в образовательных системах не только у нас в стране, но и в мире, нам нужно отойти, и больше внимания уделить развитию навыков обучаемости, коммуникации, креативности. Самая главная проблема — где найти таких учителей, которые смогли бы объяснить, что именно эти навыки важны, и обучать подобным вещам? Наивысшую ценность для общества представляют люди, которые понимают фундаментальные вещи и способны передавать их.

Взглянем, например, на отношение к таким людям в России. Пока в нашей стране доцент получает шестнадцать тысяч рублей, в российской высшей школе никогда не будет тех, кто реально сможет обладать всеми необходимыми для нашего времени качествами и, что самое важное, развивать их в других. Если доцент оказывается в условиях, при которых он вынужден где-то еще подрабатывать, то вполне ожидаемо его приоритеты смещаются, и образовательная деятельность уходит на второй план.

Работая доцентом в СССР, я получал триста двадцать рублей — фантастические деньги тогда. В планах были исследования и серьезные проекты, при этом я чувствовал себя абсолютно обеспеченным с материальной точки зрения. Лучшие из нас тогда стремились к тому, чтобы остаться на кафедре, поступить в аспирантуру — собиралась интеллектуальная элита. А что сейчас? Все ведь очень взаимосвязано: интеллект — это не только научные разработки; нужны люди, которые будут заниматься проблемами образования на самом высоком интеллектуальном уровне, применяя знания истории дидактики и понимая те тренды, что появляются в современном информационном поле. Задача государства здесь и в целом — создавать условия, и не более того. Все, в том числе и фундаментальные вещи в обществе, определяют люди. Вопрос только в том, есть ли у них возможность для действительно свободного самовыражения. Если такая возможность есть, то истинное так или иначе пробьется наружу, я уверен. Мне кажется, именно поэтому нам так важно быть честными перед самими собой.

Самое страшное, с моей точки зрения, — это попытка реализовать политику, не отвечающую вызовам времени. Такие вызовы обусловлены набором важнейших смыслов, и если мы пытаемся игнорировать их, то мы проигрываем. И чем дольше это будет продолжаться, тем сложнее потом будет подниматься и выходить на передовую. Стивен Хокинг писал о высочайшей вероятности того, что в третьем тысячелетии некий метеорит пройдет достаточно близко от Земли и разрушит всю атмосферу. Произойдет глобальная катастрофа. Хокинг утверждал, что, в его понимании, мы должны именно этой проблемой заниматься, а не бренчать оружием — ведь если даже немного изменить траекторию движения метеорита, он пролетит мимо. Нужна концентрация всех наших усилий, а эту тему в принципе никто не обсуждает. Послушать политических лидеров крупнейших стран — о чем эти люди говорят? Иногда становится просто смешно. То ли не понимают, какие проблемы действительно насущны и требуют внимания больше остальных, то ли, наоборот, понимают хорошо, но предпочитают не говорить о них. Но важнее даже другое — этого нет в общественном сознании, нет в общественной дискуссии, и таких вещей масса. Зато весь мир обсуждал, тратил огромное количество средств на проблему глобального потепления, которой, по мнению многих ученых, на самом деле нет.

Обманывать самого себя очень просто, и мы только сейчас постепенно осознаем, что уже давно вошли в ту стадию развития, которая в теории носит название информационной экономики. Она требует совершенно нового, другого воздействия и взаимодействия со стороны государственных и международных органов управления, в том числе и в образовательной сфере. Произошло фундаментальное изменение, и если мы не отреагируем на него, то мы загубим эту стезю развития. По-другому просто не бывает. Это как в теории боя: полководец, принимая какое-либо решение, или приближает победу, или отдаляет ее. И не важно, каким будет его решение и будет ли вообще, — третьего не дано.