Что русскому хорошо, то немцу плохо — это о парониме «брак», имеющем такую разную этимологию в славянских и германских языках. Брати, жениться, взять замуж — это древний  многоэтапный и сложный процесс на Руси, а вовсе не brack — «изъян», — ­восходящий к немецкому глаголу brechen. Так что шутникам, говорящим, что «хорошее дело браком не назовут», стоит изучить этимологию и историю обряда, как это сделала наша постоянная колумнистка, специалист по европейскому и русскому этикету, создатель проекта Etiquette748, Ксения Маркова.

Сложно сказать, так ли однозначно любовь соотносится со свадьбой, ведь многие в наши дни прекрасно обходятся без штампа в паспорте, имеют или не имеют детей и живут долго и счастливо, вполне довольные друг другом. Да и в былые времена любовь была любовью, а семья — семьей. 

Известно, что «браки свершаются на небесах», но на земле, особенно если говорить о простых семьях, роль купидонов играли  не столько родители, сколько сваты. Хорошо знающие свое дело, они заранее составляли списки подрастающих женихов и невест, вели учет их возможного приданого. При этом сваты обычно и не задумывались ни о каких чувствах и эмоциях возможных супругов, а тем, собственно, и в голову не приходило напрямую связывать эти два понятия — любовь и брак. Главная задача — найти представителя соизмеримой по уровню или более состоятельной семьи. Девушке было важно обладать достойной репутацией и не иметь физических недостатков. Кстати, именно отголоском второго требования является успокаивающее — «до свадьбы заживет». Раньше в одной этой фразе содержались и заговор, и вера, и надежда, и порой почти молитва. Ведь свадьба была итогом множества комбинаций, действий и расчетов, которые это радостное событие предваряли.

Первым этапом считалось сватовство. До этого момента все зависело исключительно от богатства, репутации, внешних данных и слухов о семье девушки. А вот дальше  девушка и ее родные ступали на очень тонкий лед. Невесту освобождали от тяжелых работ, и этикет того времени накладывал ограничения на ее передвижения: по двору можно, за ворота — нет. 

Далее наступал новый этап — осмотр приданого, впрочем, общее представление о его количестве и качестве обе семьи имели уже до сговора. И вот тут девушка входила в период строжайшего затворничества. Невеста не выходила никуда, разве что в церковь, и желательно в сопровож­дении максимального количества родни. Все прялки, иголки, веретена прятались подальше. Даже ходить мимо печи стоило с осторожностью. А все потому, что близился самый важный этап, который обычно был завуалирован под поход в баню. Цель одна — внимательно рассмотреть девушку. Шрам, синяк, царапина могли стоить ей помолвки, потому что это более чем подозрительно, если в доме с достатком невеста оказывалась тощей или травмированной. Или от семьи могли потребовать увеличения приданого. Коли не все так идеально, то извольте, так сказать, повысить нашу заинтересованность.

Так Авдотья Беляева, невеста царя Алексея Михайловича, была забракована  по причине искривленного пальца на ноге, следствия детской травмы. Женой царя стала Наталья Нарышкина, будущая мать Петра Первого.

Кстати, подчас так осуждаемые в наши дни конкурсы красоты очень напоминают этапы поиска невесты для царя. Сколько было интриг среди родовитых семей, чтобы своя невеста попала, как бы сейчас сказали, на кастинг, а потом вышла из конкурсов победительницей. Обычай этот идет из Византии, и таких смотров было много. Когда Василий Шуйский надумал жениться, представители ездили по разным и зачастую весьма отдаленным местностям, выбирая родовитых, из благонадежной многодетной семьи, здоровых и красивых. Потом, в следующем туре, невесты отбирались еще по ряду параметров, среди которых было и то, как девушки едят, как ведут себя.

Вышедших в последний круг обучали и воспитывали, наряжали и уже потом показывали царю. В качестве оценки царь раздавал вышитые золотом, серебром или жемчугами платки. На «отсеянных» весьма охотно женились другие влиятельные лица; кто-то отправлялся домой с подарками, кому-то, увы, не доводилось дожить до финала. Пройдя именно такой извилистый путь в 1505 году, Соломония Сабурова станет женой Василия III.

Возвратимся от небожителей на землю. Итак, потенциальная невеста согласна. Раньше молодой человек представлялся семье и имел беседу с отцом или родителями девушки тет-а-тет. Если все складывалось, родители невесты просили посетить их еще раз и назначали день. Если что-то не складывалось, то просили отсрочку — «подумать», — и это был плохой знак. 

В следующий визит, часто в присутствии отца или родителей жениха, будущие супруги считались помолвленными, но женихом и невестой их объявляли лишь после обручения. 

Обручение — это семейный праздник в присутствии родственников и священников. Вот тут  и преподносится кольцо, которое, на самом деле и есть обручальное.

Наверное, закономерно, что  процесс от предложения до свадьбы довольно многоступенчатый. Ведь соединение судеб — одна из значимых вех  нашей жизни.  Время, конечно, вносит свои коррективы, но есть много национальных, материальных, религиозных и прочих особенностей, и все их учесть просто невозможно. Каждый выбирает то, что ему ближе. Но все же есть что-то неизменное. В сборнике советов и наставлений «Правила светской жизни и этикета», составленном Юрьевым и Владимирским в 1889 году, так описан резон вступ­ления в брак: «честность, взаимное влечение и достаточная доля благоразумия». Настоящие браки свершаются на небесах, но воплощаются на земле, и единственно прочная лестница, соединяющая эти пространства, опирается на то, что «никогда не перестает». На то, что иногда называют божьим промыслом, иногда даром, но всегда — любовью.