Особый гость журнала The World – французский писатель Фредерик Бегбедер, чьи книги в начале двухтысячных стали настоящим открытием для российской читающей публики. «99 центов» шокировала описанием циничного закулисья рекламного бизнеса, а «Любовь живет три года» была воспринята как истинная энциклопедия современных любовных отношений. Робкие напоминания о том, что русский классик Антон Чехов практически все то же самое сказал куда короче в повести «Три года», никем не были услышаны. Парадоксальным образом среди открытий самого Фредерика Бегбедера – современная русская проза. Я все время нахожусь в поиске каких-то открытий, если мы перестаем что-то открывать, – мы умираем. Пока человек развивается, он открывает что-то новое для себя, учится, делает ошибки. Если этого нет, значит, человек мертв, даже если он ходит, говорит и наступает вам на ноги.
Нужно всегда оставаться любопытным, мир огромен и разнообразен, а человек живет всего семьдесят, ну сто лет, и этого мало, чтобы сказать себе – я все знаю, мне неинтересно, я все видел.
Открытия повсюду, каждый день, все время что-то открывается. В науке, в литературе, в искусстве. Вот вчера ты думал, что медицина подошла к пределу своих возможностей, рассчитывать тебе особенно не на что и, в общем, пора обдумывать завещание. Но тут ты натыкаешься на новость о Синья Яманака, и твоя картина мира меняется. Этот человек получил Нобелевскую премию за то, что научился исправлять соматические клетки взрослого человека. Делать из них стволовые, исправлять ошибки в ДНК – у тебя голова кружится, когда пытаешься понять, КАК он это делает?! А потом – да к черту, мне неважно как, главное, что я теперь знаю, кто может вернуть мне молодость, когда мне станет семьдесят.
Или открываешь книгу. Иногда ты даже не можешь точно сказать, откуда она взялась – не знаю, как у остальных, а вокруг меня книги возникают самостоятельно. Так вот, ты открываешь книгу и обнаруживаешь потрясающего русского автора Юрия Малецкого. Его великолепно перевели на французский язык!
Я достаточно долго работал в рекламе, и у меня была возможность сформировать вкус к изображениям, к коммуникации при помощи изображений. Я очень люблю писать, но «картинки» – это совершенно другой язык, более объемный, нелинейный. И я хочу освоить его в совершенстве, мой следующий фильм будет гораздо меньше привязан к моим книгам, мне интереснее снять кино по оригинальному самоценному сценарию.
И вот это станет по-настоящему большим открытием для меня!
Почти всегда открытие – это некий вектор из настоящего в будущее, поворотный пункт. Но бывает иначе, когда вдруг осознаешь, что пройденная «точка невозврата» условна и то, что объявлено исчезнувшим, контрабандно продолжает быть. Стертая с карт страна СССР все еще существует. Как место рождения, как ностальгия по себе самому, юному и бессмертному, как безусловный рефлекс интернационализма. Самый советский из легендарных московских ресторанов «Арагви» заново открыли группа компаний «Ташир» и Гор Нахапетян, имя которого ассоциируется с конструированием и формированием будущего. Это легко объяснить: люди дела хорошо видят разницу между картой и территорией.
